Василия Ивановича Легкова в Сызрани знают многие. Он «ребенок войны», труженик тыла с 12 лет. За добросовестный многолетний труд Василий Иванович награждался медалями, более шестидесяти раз поощрялся благодарностями. С 1961 года ветеран состоит в рядах Коммунистической партии, тридцать лет является бессменным председателем Совета ветеранов пассажирского автотранспортного предприятия (на безвозмездной основе). Да и просто Василий Иванович хороший человек, надежный товарищ! 4 августа у него юбилей – 85 лет. Поздравляем!Начало Великой Отечественной войны в селе Жедрино Кузоватовского района Ульяновской области прошло под крик и слезы женщин, прощальные всхлипы гармоней и сборы мобилизованных. Сразу же с известием о нападении Германии на СССР пришел приказ о мобилизации. Мужчины группами уходили в армию. Село начало пустеть. Даже единственный автомобиль «полуторка» колхоза «Маяк революции» и лучшие лошади пошли в это адово горнило войны.Мужики, умудренные жизненным крестьянским опытом, говорили, что с германцем придется воевать долго, и почему-то считали, что не меньше четырех лет.
Наша семья состояла из пяти человек. Отец, Легков Иван Григорьевич, мать, Наталья Ефимовна, и трое детей: Александр 1927 года рождения, Николай – 1929-го и я – с 1932-го.
Молодых провожали каждый день, можно сказать, толпами.
Нашему отцу тоже присылали повестки, но в связи с тем, что он был в колхозе единственный шорник и сапожник, руководство села и колхоза ходатайствовало перед военкоматом, и его отпускали, ибо все лучшее, в том числе и сбруя, уходило в пекло войны, и надо было делать новую сбрую. Лошади оставались основным и единственным тягловым средством. На них и грузы возили, и пахали, и боронили. Ведь лучшие тракторы из МТС тоже отправили на войну. А фронт неумолимо двигался на восток. Вся наша жизнь была подчинена интересам войны. Ее отзвуки дошли и до нашей местности.
Верховное руководство страны создавало глубоко эшелонированную оборонительную систему. К нам в село стали направлять людей для строительства дотов и дзотов, а также на копку противотанкового рва протяженностью в несколько километров вдоль левого берега реки Сызранки и ее притока Темрязанки.
Люди размещались в домах крестьян по 5-10 человек, спали на полу. Осень и зима 1941–1942 гг. были очень холодными, и прежде чем копать землю, ее приходилось оттаивать кострами. А когда надо было ехать домой, то одной из главных проблем было, где и как высушить одежду и обувь (в основном лапти и валенки).
В это время колхоз был базой снабжения фронта питанием. Все население, независимо от того, колхозник человек или единоличник, было объявлено мобилизованным.
Кажется, в начале января 1942-го работы по сооружению объектов обороны были завершены. В это же время отца призвали в армию, во вновь формируемую воинскую часть с. Кузоватово. Около месяца призывники обучались, в феврале ушли на фронт. А уже в апреле мы получили от отца последний солдатский треугольник.
Так началось наше сиротское детство. Весной старшего брата Александра мать отдала в подпаски, пасти мирское стадо с дедом Никитой Ериным в Ушаковке. Николая начали привлекать к работе в колхозе на лошадях, а на меня возложили заботы по дому и огороду. Мать после работы в колхозе сажала все необходимое в огороде, а картошку – на приусадебном участке.
До войны вспашка, посадка картофеля и его уборка проводились на колхозных лошадях. Война внесла свои коррективы, и обрабатывали почву на своих участках вручную – лопатой или сохой, в которую вместо лошади впрягали людей и коров. На коровах и возили, и пахали. Если они у кого были. У нас коровы не было, поэтому пахали в основном на нас, подростках.
У матери – две сестры, они друг другу помогали, сами впрягались в соху и детей впрягали.
Основным источником финансов у нас, да и не только, был табак. Его старались сажать как можно больше. Для крепости ему нельзя давать цвести. Так вот в мои обязанности входило обрывать цветы, а также поливать огород из родника. Но самое тяжелое бремя лежало на женщинах. Наряду с работой по дому и в колхозе на них давило ожидание письма с плохими известиями или похоронки.
Село наше большое, около четырехсот дворов, так вот вскоре после начала войны то в одном, то в другом конце села похоронки стали отзываться бабьими криками навзрыд. И об этом сразу узнавало все село. Получалось, что похоронки оплакивали всем миром.
У Никифоровых ушли на фронт три сына, и ни один не вернулся. Мать их осталась с женой старшего сына. Сердце не выдержало такого горя, и весной 1946 года она умерла.
Лето пришло сухое и жаркое. Люди искали выход в богослужениях, в крестных ходах по селу и к святым источникам. Но пользы не было, все лето стояла сушь. Год выдался голодным. Невежественные, темные люди стали поговаривать, что это из-за смерти бабушки Никифоровой. Дескать, Бог ее проклял, и она в одночасье умерла. И Господь мстит за ее грехи. Поэтому нужно вылить на ее могилу сорок ведер воды, чтобы смыть их. И ведь нашлись добровольцы из таких же невежественных подростков! Они начали претворять это жуткое дело, благо речка была рядом с кладбищем. Но кто-то из здравомыслящих сельчан сообщил об этом снохе, и она разогнала водоносов, прекратила мракобесие.
Мои братья работали, а весной 1944 года в неполные 12 лет к работе в колхозе был привлечен и я. Мы с Николаем поочередно пасли с дедом Павлом Кузнецовым колхозное стадо. Помню, как в июне к стаду из леса выбежал волк. Я был рядом и, не раздумывая, с криком, с хлопками кнутом, побежал к нему. И несмотря на то, что был мал ростом и щуплым, волка я отогнал. А то бы он овечкам устроил сокращение штатов. А их и без того было всего ничего.
Адским для нас, детей, трудом была заготовка дров и сена для скотины. Если не успевали запастись дровами летом, то возили их зимой на салазках. И это при постоянном недоедании и скудном питании. Особенно было худо ранней весной, когда припасы на зиму кончались. После шли в ход конский щавель, лебеда, крапива. Хлеб был редкостью для большинства людей. Колхозники выращивали его, но почти весь отдавали государству. Объяснялось это лозунгом «Всё для фронта, всё для победы!» Хлебом снабжали не только фронт, но и городское население.
Когда стали приходить с войны мужчины и начали колхозы подниматься, то на трудодни все стали получать хлеб, причем его норма год от года увеличивалась.
Моя дальнейшая жизнь проходила как и у многих моих сверстников: работал конюхом, молотобойцем, скотником, прицепщиком. Потом три года служил в Калининграде, в прославленной гвардейской 1-й мотострелковой Московско-Минской дивизии. Учебу мне, к сожалению, продолжить не удалось, достигал всего самообразованием, ведь мне поручали разные работы, требующие знаний и навыков. Став после армии жителем Сызрани, устроился на пассажирское автотранспортное предприятие, где проработал тридцать два года, ушел на пенсию по инвалидности (болею 55 лет). Работал я электриком, начальником отдела кадров, председателем профкома и уже почти 30 лет тружусь председателем Совета ветеранов этого предприятия.
Состоялся я во многом благодаря своей супруге Александре Ивановне, она понимала и поддерживала меня до последних своих дней. Ее не стало 11 лет назад. С ней мы вырастили сына и дочь.
О военном детстве у меня написано несколько стихотворений, но я не считаю себя поэтом.
Записала Наталья БОНДАРЕНКО,
г. Сызрань
