Красному командиру, освобождавшему Самарскую область от казаков и белобандитов, посвящается...В эти дни исполняется 130 лет со дня рождения Василия Ивановича Чапаева – человека-легенды, чьи подвиги стали неотъемлемой частью истории нашей страны. У Самарской области особая память о Чапаеве. Ведь именно в нашей области он, защищая крестьян, громил разбойничьи банды казаков и белобандитов, зверствовавших на территории всей нашей губернии. Их жертвами становились не только красноармейцы, но и простые крестьяне, а порой и целые села. 7 ноября 1932 года в Самаре легендарному полководцу, начдиву (командиру) Красной Армии Василию Ивановичу Чапаеву на площади перед драматическим театром был открыт памятник. Скульптурную группу создал Манизер, дизайн памятника – архитектор Лангбард. Памятник изображает легендарного начдива, скачущего на коне с шашкой наголо впереди наступающих красноармейцев. В его честь названы улицы, и целый город – Чапаевск. Город, в котором в годы Великой Отечественной Войны ковалось оружие победы над фашизмом. В Чапаевске 5 сентября 1949 года также установлен памятник легендарному комдиву, выполненный известным куйбышевским скульптором Василием Петровичем Акимовым.Все мы помним Чапаева по книгам и фильмам. Но настоящая жизнь красного комдива была не менее интересна. Он любил автомобили, спорил с преподавателями военной академии. Нет, наверное, в отечественной истории более уникальной персоны, нежели Василий Иванович Чапаев. Его реальная жизнь была коротка – он погиб в 32 года, однако посмертная слава превзошла все мыслимые и немыслимые границы. Среди реальных исторических персон прошлого не найти другого такого, кто стал бы частью русского фольклора.
Тяжелое детство
Василий Иванович родился в бедной крестьянской семье. Единственное богатство его родителей – девять вечно голодных детей, из которых будущий герой Гражданской войны был шестым. Как гласит легенда, родился он недоношенным и отогревался в меховой отцовской рукавице на печи. Родители определили его в семинарию в надежде, что он станет священником. Но когда однажды провинившегося Васю в лютый мороз посадили в деревянный карцер в одной рубашке, он сбежал. Попробовал было в купцы, да не смог – слишком уж претила ему основная торговая заповедь: «Не обманешь – не продашь, не обвесишь – не наживешься». «Детство мое было мрачным, тяжелым. Много пришлось унижаться и голодать. С малых лет мыкался по чужим людям», – вспоминал потом легендарный комдив.
«Чапаев»
Считается, что семья Василия Ивановича носила фамилию Гавриловы. «Чапаев», или «Чепай», было прозвищем, которое получил дед комдива – Степан Гаврилович. То ли в 1882, то ли в 1883 грузили они с товарищами бревна, а Степан как старший постоянно командовал: «Чепай, чепай!», что означало «бери, бери». Так и прилипло к нему – Чепай, а прозвище потом превратилось в фамилию.
Говорят, первоначальный Чепай стал Чапаевым с легкой руки Дмитрия Фурманова, автора знаменитого романа, который решил, что «так лучше звучит». Но в сохранившихся документах времен гражданской войны Василий фигурирует в обоих вариантах.
Всю жизнь Чапаева и его семьи перевернула Первая мировая война. Призванный в сентябре 1914 года, Василий попал на фронт в январе 1915-го. Воевал на Волыни в Галиции и зарекомендовал себя умелым воином. В годы войны Чапаев дослужился до фельдфебеля, участвовал в знаменитом Брусиловском прорыве, был несколько раз ранен и контужен, его ратный труд и личная храбрость были отмечены тремя Георгиевскими крестами и Георгиевской медалью.
По ранению Чапаев был отправлен в тыловой Саратов, гарнизон которого в 1917 году был настроен революционно. 28 сентября 1917 г. Чапаев вступил в большевистскую партию. Уже в октябре 1917 г. он стал военным руководителем Николаевского красногвардейского отряда.
Чапаев оказался одним из военных профессионалов, на которых опирались коммунисты Николаевского уезда Самарской губернии в борьбе с выступлениями казаков. Он занял пост уездного военного комиссара. В начале 1918 г. Чапаев сформировал и возглавил 1-й и 2-й Николаевские полки, вошедшие в состав Красной Армии Саратовского Совета. В июне оба полка были сведены в Николаевскую бригаду, которую возглавил Чапаев.
В боях с казаками и интервентами-чехами Чапаев показал себя твердым руководителем и отличным тактиком, умело оценивавшим обстановку и предлагавшим оптимальное решение, а также лично храбрым командиром, пользовавшимся авторитетом и любовью бойцов. В этот период Чапаев неоднократно лично водил войска в атаку. С осени 1918 г. Чапаев командовал Николаевской дивизией, которая из-за малочисленности иногда называлась отрядом Чапаева.
Ученик академии
Образование Чапаева, вопреки всеобщему мнению, не ограничилось двумя годами приходской школы. В 1918 году он был зачислен в военную академию РККА, куда «согнали» многих бойцов для повышения их общей грамотности и обучению стратегии. По воспоминаниям его однокашника, мирная студенческая жизнь тяготила Чапаева: «Черта с два! Уеду! Придумать такую несуразицу – боевых людей за парту!» Уже через два месяца он подал рапорт с просьбой отпустить его из этой «тюрьмы» на фронт.
Сохранилось несколько историй о пребывании Василия Ивановича в академии. Первая гласит, что на экзамене по географии в ответ на вопрос старого генерала о значении реки Неман Чапаев спросил профессора, знает ли тот о значении реки Солянка, где он воевал с казаками. Согласно второй, в обсуждении сражения при Каннах он назвал римлян «слепыми котятами», сказав преподавателю, видному военному теоретику Сеченову: «Мы уже показали таким, как вы, генералам, как надо воевать!»
Автолюбитель
Все мы представляем Чапаева мужественным бойцом с пушистыми усами, обнаженной шашкой и скачущим на лихом коне. Такой образ создал народный актер Борис Бабочкин. В жизни же Василий Иванович лошадям предпочитал автомобили.
Еще на фронтах Первой мировой он получил серьезное ранение в бедро, поэтому верховая езда стала проблемой. Так Чапаев стал одним из первых красных командиров, кто пересел на машину.
Железных коней он выбирал очень придирчиво. Первый автомобиль – американский «Стевер» – он забраковал из-за сильной тряски, от красного «Паккарда», пришедшего ему на смену, тоже пришлось отказаться – он не подходил для военных действий в степи. А вот «Форд», который выжимал 70 верст по бездорожью, красному командиру пришелся по душе. Водителей Чапаев подбирал тоже лучших. Одного из них, Николая Иванова, вызвали в Москву и поставили личным шофером сестры Ленина – Анны Ульяновой-Елизаровой.
Женское коварство
Знаменитый командир Чапаев был вечным проигравшим на личном фронте. Первая его жена – мещанка Пелагея Метлина, которую так не одобряли родители Чапаева, называя «городской белоручкой», родила ему троих детей, но ждать мужа с фронта не стала – ушла к соседу. Василий Иванович тяжело переживал ее поступок – он любил жену. Часто повторял Чапаев своей дочке Клавдии: «Ох и красивая ты. На мать похожая».
Вторую спутницу Чапаева, правда, уже гражданскую, тоже звали Пелагея. Она была вдовой боевого товарища Василия – Петра Камишкерцева, которому комдив пообещал позаботиться о его семье. Сначала он отсылал ей пособия, потом решили съехаться. Но история повторилась: во время отсутствия мужа Пелагея закрутила роман с неким Георгием Живоложиновым.
Роковая вода
Гибель Василия Ивановича окутана тайной. 5 сентября 1919 года к городу Лбищенску, где располагался штаб дивизии Чапаева с небольшим количеством бойцов, подошли отряды казаков. Во время обороны Чапаев был сильно ранен в живот, его солдаты положили командира на плот и переправили через Урал, но он умер от потери крови. Тело закопали в прибрежном песке, а следы спрятали, чтобы казаки не нашли. Искать могилу впоследствии стало бесполезно, так как река изменила русло. Эту историю подтвердил участник событий. По другой версии, будучи раненным в руку, Чапаев утонул, не справившись с течением.
После взятия города Лбищенска казаки учинили жестокую расправу над попавшими в плен бойцами и командирами 25-й дивизии. Именно казаки расстреливали красноармейцев партиями по 100–200 человек. На местах расстрелов находили множество предсмертных записок на клочках газетной и курительной бумаги. Д.А. Фурманов пишет, что там за станицей (читай – Лбищенском) есть три огромные ямы – они доверху завалены трупами расстрелянных. Это известно благодаря тому, что всего через сутки, 6 сентября, 73-я бригада 25-й дивизии Красной Армии освободила город...
Дети Василия Чапаева
Брак Василия и Пелагеи фактически распался с началом Первой мировой, а в 1917 году Чапаев забрал детей у жены и воспитывал их сам, насколько это позволяла жизнь военного.
Старший сын Чапаева, Александр Васильевич, пошел по стопам отца, став профессиональным военным. К началу Великой Отечественной 30-летний капитан Чапаев был командиром батареи курсантов в Подольском артиллерийском училище. Оттуда же и отправился на фронт. Дрался Чапаев по-фамильному, честь знаменитого отца не посрамив. Воевал под Москвой, под Ржевом, под Воронежем, был ранен. В 1943 году в звании подполковника Александр Чапаев участвовал в знаменитом сражении под Прохоровкой.
Завершил военную службу Александр Чапаев в звании генерал-майора, занимая должность заместителя начальника артиллерии Московского военного округа.
Младший сын, Аркадий Чапаев, стал летчиком-испытателем, работал с самим Валерием Чкаловым. В 1939 году 25-летний Аркадий Чапаев погиб при испытаниях нового истребителя.
Дочь Чапаева, Клавдия, сделала партийную карьеру и занималась историческими исследованиями, посвященными отцу. Подлинная история жизни Чапаева стала известна во многом благодаря ей.
Изучая жизнь Чапаева, с удивлением обнаруживаешь, сколь близко связан легендарный герой с другими историческими личностями. Например, бойцом Чапаевской дивизии был писатель Ярослав Гашек – автор «Похождений бравого солдата Швейка». Начальником трофейной команды Чапаевской дивизии был Сидор Артемьевич Ковпак. В Великую Отечественную войну только одно имя этого командира партизанского соединения будет наводить ужас на фашистов. Генерал-майор Иван Панфилов, стойкость дивизии которого помогла отстоять Москву в 1941 году, начинал свою военную карьеру в качестве командира взвода пехотной роты Чапаевской дивизии.
И последнее. Вода роковым образом связана не только с судьбой комдива Чапаева, но и с судьбой дивизии.
25-я стрелковая дивизия просуществовала в рядах Красной Армии до Великой Отечественной войны, принимала участие в обороне Севастополя. Именно бойцы 25-й Чапаевской дивизии стояли до последнего в самые трагические, последние дни обороны города. Дивизия полностью погибла, а чтобы ее знамена не достались врагу, последние оставшиеся в живых бойцы утопили их в Черном море.
Вспоминают очевидцы
Чапаев совершил невозможное. Он создал настоящую дивизию за три дня. Вот как об этом вспоминает его соратник и подчиненный Стефан Федорович Данильченко:
«В качестве основы новой 2-й Николаевской дивизии Чапаеву выделялись три полка: Балашовский, Пензенский и 4-й Николаевский. Но вместо трех Василий Иванович получил только два: 4-й Николаевский так и не поступил в его распоряжение.
А Балашовский и Пензенский полки вели в это время бои с белоказачьими частями в 45–50 км южнее Николаевска. Балашовский полк к 23 сентября занял с боем село Вязовка (Клинцовка), а Пензенский полк – Любицкое. 23 сентября в Вязовку, где находился штаб Балашовского полка, прибыл начдив В.И. Чапаев с небольшой группой командиров.
Время было за полдень. Воспользовавшись затишьем, я (Данильченко) и командир эскадрона Ефим Филиппов объезжали молодых коней за околицей села. Прискакал связной, кавалерист Григорий Бабанин, посланный из штаба полка, и доложил, что прибыл Василий Иванович с «комиссией». Сейчас он разговаривает с комиссаром и требует меня к себе.
Я тотчас отправился в штаб. Чапаев с «комиссией» в составе трех человек оживленно беседовал с комиссаром полка А.И. Самсоновым на крыльце, а рядом, у коновязей, стояло несколько верховых лошадей под казацкими седлами.
До меня доносился несколько взволнованный голос Чапаева:
– Ваш брат, комиссары, все на один лад: просвещать бойцов, говорят, надо. А когда этим заниматься? Ведь казару (казаков – авт.) и прочих бандитов бить каждодневно надо и гнать безоглядно. Вот разве несознательных просвещать, которые то вперед, то назад посматривают, – тогда другое дело.
Увидев меня, приветливо сказал:
– Принимай гостей, жданных аль нежданных – все едино. Дивизию формировать будем.
Я ответил, что знаю об этом от начдива Захарова, которому приказано передать три полка.
– Без этого никак не возможно, – перебил меня Василий Иванович, – Чапаев ли будет формировать аль кто другой.
Тут никуда не денешься – фронт. За Волгой ежели бы формировать, там другое дело, а тут кругом казаки, неспокойно.
Чапаев перешел к разговору о цели своего приезда.
– Твой Балашовский вместе с Пензенским мне тоже придан, – сказал он и пытливо взглянул на меня и комиссара: какое, мол, произвел впечатление.
– Будете смотреть полк? – спросил я.
– Незачем, не привык, не люблю и не углядишь всего сразу, что требуется.
– Бойцам интересно: сам начальник дивизии Чапаев смотреть будет! – поддержал меня комиссар полка Самсонов.
– Повидают не раз. Непременно буду в ротах, батальонах. Завсегда с них начинаю. Как же иначе! – сказал Чапаев безапелляционно.
Он также интересовался количеством штыков в ротах, в командах, сабель в эскадроне, пулеметами. А еще – имеются ли гранаты и, одним словом, боеприпасы. Словом, всем, что характеризует боевой состав и огневую мощь. Сопровождавшие Чапаева товарищи записывали мои ответы.
– Не люблю кольтиков, – неодобрительно отозвался Василии Иванович о пулеметах Кольта, которые имелись в командах полка.
– Обуза с ними в цепи: при перебежках за собой не потянешь, а как ствол накалился докрасна – прекращай огонь, меняй его. А разве враг будет поджидать, пока заменишь! Вот «максим» не подведет, ежели пулеметчик при нем что надо, только ленту подавай, коси противника!
Чапаев переходил с одного вопроса на другой, замечания перемежались советами:
– Сабель в эскадроне маловато. До сотни-полутора надо иметь, вот это будет эскадрон!
Я не пытался возражать, да и, собственно, нечему было: Чапаев прав. Но не удержался, чтобы не сказать по опыту кавалериста, что не каждого бойца на коня посадишь, если и есть лишние седла; а так, для счета, пользы мало: при первой же схватке с казаком потеряешь и бойца, и лошадь. Учить надо и езде, и рубке...
Чапаев умел разговаривать с народом не только потому, что обладал ораторским талантом. Речи порой были у него сумбурны, пересыпаны едким остроумием, прибаутками, присловьями и «солеными» словечками. Но всегда отличались своей простотой, доходчивостью и искренностью. Это очень пленяло окружающих. Это «било», что называется, в самую точку, и цель достигалась. Сам тон и манера держаться, вглядываясь пристально в лица присутствующих, доброжелательная улыбка тем, кто ему нравился, и сверкающие гневом глаза, наполненные ненавистью к врагам, гипнотизировали и волновали толпу.
Слушали Чапаева, как правило, с открытыми ртами. Одобрительно поддакивали, и никогда он не возвращался со сходов без добровольцев служить под его командованием.
– Год воюет Чапаев с казарой (казаками – авт.) и прочими бандами, вас же обороняет от этих извергов и сволочей, – говорил он на сходе в селе Вязовка. – А где они, казаки-то? В Уральске?.. В Семеновке, небось, слыхали, какую резню устроили, сколько народу перебили! А завтра в Вязовку, к вам нагрянут. Им что – крестьян, мужиков жалко? Как бы не так: пожалел волк кобылу. На Чапаева надежду имеете? Конечно, Чапаев обиды не позволит, сам такой, ваш же, крестьянский, из мужиков – завсегда за крестьянское и рабочее дело...
И тут же после его выступления в одной только Вязовке записалось добровольцами 42 человека и в их числе 10 кавалеристов».
Клим ВОРОШИЛОВ
При подготовке статьи использованы материалы сайтов chapaev.ru, russian7.ru
