В ХХ веке ни один из писателей не рассказал о своем времени столь исчерпывающе и многогранно, как Алексей Максимович Горький, автор повести «Мать», пьес «На дне», «Васса Железнова», трилогии «Детство», «В людях», «Мои университеты», романов «Дело Артамоновых» и «Жизнь Клима Самгина». Но он не был сторонним описателем событий. С юности Горький примкнул к революционному движению и честно служил ему своим пером. С первых дней литературной биографии Горький среди борцов против самодержавия. Надо ли пояснять, что это был опасный путь. И холод тюремных стен писатель изведывал многократно. Но он считал необходимым бороться против давно устаревших монархических устоев, против всевластия церковной бюрократии и проповеди смирения, против препон, которые власть возводила между народным большинством и просвещением.Университеты
Писатель Алексей Пешков нашел себя среди тех, кого жандармы считали неблагонадежными. Литературное имя «Максим Горький» появилось в 1892 году в тифлисской газете «Кавказ», где был напечатан первый рассказ Алексея Пешкова «Макар Чудра». Горький и до Грузии дружил с революционерами, был вхож в подпольные кружки. Еще юношей он сочувствовал тем, кто пытался кардинально изменить существовавший политический строй. Его восхищала стихия мятежа, бунта. Но не во имя анархии, а ради торжества цивилизации, науки, просвещения. В Казани он участвовал в работе подпольных народнических кружков, его долговязая фигура уже интересовала полицию. Затем примкнул к кружку Николая Федосеева – одного из первых русских марксистов. «Мне понравилось его бледное, нервное лицо с глубокими глазами», – вспоминал Горький. За каждым его шагом следили жандармы. Случались и аресты. Среди полицейских попадались любопытные типажи, которые войдут в горьковскую драматургию. Один из «сатрапов» генерал Познанский беседовал с арестантом Пешковым о певчих птицах, большим любителем коих он был, о старинных медалях и о напевности стихов Горького, отобранных при обыске, напомнив ему «породистого пса, которому, от старости, тяжело и скучно лаять».
А в Тифлисе его ближайшим товарищем стал ссыльный Александр Мефодиевич Калюжный. Тот и посоветовал молодому писателю взять псевдоним с намеком на критику существующего строя, а заодно и в память об отце, которого Алексей Максимович практически не знал. «Вы первый… взглянули на меня не только как на парня странной биографии, бесцельного бродягу, как на что-то забавное… Вы первый… заставили меня взглянуть на себя серьезно. Вашему толчку я обязан тем, что уже с лишком тридцать лет служу русскому искусству», – писал Горький Калюжному в 1925 году, будучи уже всемирно известным писателем.
В марте 1901 года молодой писатель узнал о разгоне студенческой демонстрации возле Казанского собора в Петербурге. В тот же вечер он набросал строки: «Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами и морем гордо реет Буревестник, черной молнии подобный». Для таких предвидений проза не годится, только стихи, хотя бы белые, безрифменные. В последний момент перед публикацией Горький изменил финальную фразу: вместо «Ждите! Скоро грянет буря!» поставил «Пусть сильнее грянет буря!».
Цензор процедил в докладе начальству: «Означенное стихотворение произвело сильное впечатление в литературных кружках известного направления, причем самого Горького стали называть не только «буревестником», но и «буреглашатаем», так как он не только возвещает о грядущей буре, но зовет бурю за собою».
«Буревестника» запретили. Но поздненько. Воззвание Горького переписывали от руки и нелегально перепечатывали огромным тиражом. Без преувеличений многомиллионным! Писатель не уклонялся и от черновой революционной работы. Горький вошел в состав московской группы газеты «Искра» в начале октября 1903 года, в списке ее членов, составленном царской охранкой, он числился под порядковым номером 27 как «Алексей Пешков».
А могучее стихотворение Горького стало подлинным гимном Русской революции.
1905 год
Но все-таки, кто был творцом революции? Горстка «авантюристов»?
Среди тех, кто ненавидит революцию, популярна такая точка зрения на Октябрь. Этим господам надо бы заглянуть в историю 1905 года. Расцвет русского капитализма. И – широкое революционное движение, настоящая Гражданская война, в которой сотни тысяч людей поднялись против самодержавия. История 1905 года доказывает: Россия долго вынашивала Октябрь, он был не только Великим, но и органичным явлением. Это должны признать даже убежденные противники социализма. 1917 год – это поступь истории, а не стечение обстоятельств. Таким он предстает и с горьковских страниц.
Для Горького 1905 год стал переломным. А Кровавое воскресенье – рубежом, после которого он объявил империи войну на уничтожение. В тот день писатель шагал в колонне рабочих Выборгского района и стал свидетелем расстрела людей у Троицкого, Полицейского, Певческого мостов и на Дворцовой площади.
Придя домой, он обнаружил там смертельно бледного Георгия Гапона. Горький продиктовал священнику обращение к народу со словами «Братья, спаянные кровью! У нас нет больше царя». Вечером Горький написал воззвание «Всем русским гражданам и общественному мнению европейских государств»: «Везде видна гнусная работа кучки людей, обезумевших от страха потерять свою власть над страной, – людей, которые стремятся залить кровью ярко вспыхнувший огонь сознания народом своего права быть строителем форм жизни…»
Как и многих других революционеров, Горького в те дни арестовали и месяц продержали в Петропавловке. В его защиту поднялись тысячи людей по всей Европе. В Париже «Общество друзей русского народа», возглавляемое Анатолем Франсом, опубликовало воззвание в поддержку собрата по перу: «Всем свободным людям! Великий писатель Максим Горький должен будет предстать, за закрытыми дверьми, перед беспрецедентным судом по обвинению в заговоре против государства. Вина его состоит в том, что он пытался встать между заряженными ружьями и грудью беззащитных рабочиx!»
Когда революция переметнулась в Москву и на Пресне начались баррикадные сражения, Горький писал: «Хороший бой! Это началось вчера с 2 часов дня, продолжалось всю ночь и непрерывно гудит весь день сегодня… Рабочие ведут себя изумительно!.. У Николаевского вокзала площадь усеяна трупами, там действуют 5 пушек, 2 пулемета, но рабочие дружины все же ухищряются наносить войскам урон… Вообще – идет бой по всей Москве!»
Он решил раз и навсегда: в борьбе со старым миром мосты сожжены. В 1905-м Горький вступил в партию. Стал большевиком в ту пору, когда это было наиболее опасно. Солдатом партии была и его жена Мария Андреевна Андреева. Первая красавица Серебряного века, она посвятила себя борьбе за лучшую долю для народа. Боролась бескорыстно – как и Горький. Они добывали для партии деньги, находили меценатов. Нередко писатель передавал на партийные нужды и собственные средства.
Новый мир
Центральное событие столетия и его главная загадка – это, конечно, Октябрь и строительство социалистического общества, последовавшее за революцией. Когда это историческое явление пытаются принизить, объявить едва ли не случайной авантюрой, вспоминается вечный оппонент героев Горького. Рассудительный Уж из «Песни о Соколе», сладкоречивый Лука из «На дне»… Революционность Горького была глубоко продуманной позицией. Не тактика, а мировоззрение. Эту идеологию он выстрадал и многократно испытал. В ее основе – вера в прогресс. В технике перемены к лучшему очевидны. А как быть с общественной жизнью? Можно ли удовлетворяться «исконным» порядком с привилегированными классами и всевластием денег? Горький был убежден: с этими атавизмами нужно бороться. Заметим на полях: разрушая Советский Союз, идеологи буржуазного ренессанса нападали и на идею прогресса. И это закономерность.
А Горький понимал: необходим новый человек, достойный социалистического будущего. Революция в мировоззрении не менее важна, чем штурм Зимнего и захват телеграфа… Сильная личность, коллективизм, труд, свобода, творчество, наука – таков идеал Горького. «Нам необходимо поднять на должную высоту представление об историческом трудовом человеке, вместителе энергии, организующей и преображающей мир, создающей свою «вторую природу» – культуру социалистов», – писал Горький и вовсе не ограничивался призывами. Он действовал.
В книгах Горького куда больше осмысленной правды о революции, чем в нынешних ангажированных рассуждениях, когда респектабельные ораторы задним числом пытаются «отменить» Октябрь, унизить его до статуса заурядного переворота. Заколотить окно в мир, в котором главными ценностями были труд, просвещение и справедливость.
Горький воспевал свободу, любовался сильными, свободными людьми, Прометеями, бросившими вызов вековой тьме. Но высшее проявление силы он видел не в индивидуальном, а в коллективном подвиге. В этом его тонкое понимание особенностей нового времени, особенностей социалистического строительства, о котором Горький размышлял непрестанно: «Свобода мысли возможна только при полной свободе трудовой жизнедеятельности, совершенно не находившей и не находящей места в условиях капиталистического строя общества и обязательной для каждого при социалистическом строе».
Человек не должен ощущать себя маленьким и ничтожным. Пора выпрямиться во весь рост. Горький видел, что основой освобождения может стать только пролетариат. И примкнул к революционной партии, которая отстаивала интересы рабочих. Писателя привлекали не только идеи, но и люди. К таким борцам, как Ленин, он относился с яростным интересом!
Если считать советскую историю «черной дырой» в судьбе человечества, то, конечно, и Горького следует забыть. Можно даже записать его в экстремисты и запретить. Есть и такие планы, вполне объяснимые: по меркам буржуазного благолепия, Горький – опасный преступник. Но существует и в истории, и в народной памяти страна, построенная горьковскими Соколами. Писатель был не просто идеологом этой страны, он – один из ее творцов.
Известно, что Горький не сразу поддержал Октябрь. Критикуя перегибы первых месяцев Советской власти, он предвосхитил борьбу с троцкизмом. Писатель боялся, что русский пролетариат могут бросить в костер мировой революции, как хворост. Но когда он увидел, что большевики затевают в стране большое строительство, он встал рядом с Лениным. И это случилось в самые опасные для революции дни, когда начался контрреволюционный террор. Горький не был сторонником тотального единомыслия. Он считал, что новую культуру должны создавать люди различных убеждений, призывал к широкому союзу Советского государства с интеллигенцией, с талантливыми профессионалами – даже если они скептически настроены к большевикам.
Но белых – под любым соусом – Горький не принимал. «В русской истории они оставили память о себе как о предателях народа своего. В течение четырех лет они предавали и продавали свой народ вашим капиталистам, господа интеллигенты Европы. Они помогали Деникиным, Колчакам, Врангелям, Юденичам и другим профессиональным человекоубийцам разрушать хозяйство своей страны, уже разоренной четырехлетней бойней, позорной для всей Европы. С помощью этих презренных людей генералы европейских капиталистов и царя истребили сотни тысяч рабочих и крестьян Союза Советов, выжгли сотни деревень и казачьих станиц, разрушили железнодорожные пути, взорвали мосты, испортили все, что можно было испортить для того, чтоб окончательно обессилить свою страну и предать ее в руки европейских капиталистов…» – это слова Горького.
Где бы ни жил писатель – в Сорренто или у Никитских ворот, – его дом становился штабом строительства новой культуры, нового мира. И памятник писателю, снова стоящий на московской площади у Белорусского вокзала, напоминает нам о великом времени социалистического строительства. О пророке русской революции, который верил в высокое предназначение человека. И мы верим, что история не подведет Максима Горького.
Арсений ЗАМОСТЬЯНОВ
gazeta-pravda.ru
