Когда перестройка только затевалась, мы были очень доверчивы. Товарищи, которые хотели подгрести под себя добро и стать хозяевами и владельцами всего, что только есть в стране, составляли незначительное и неуважаемое меньшинство. А большинство, в том числе интеллектуальное и духовное, стремилось к справедливому устройству. И в незабвенном августе 1991-го общество со светлыми лицами полагало: наконец эта страна принадлежит нам! А те гады, что уже кучковались внизу, поддерживая это настроение свободы без берегов, потихоньку подгребали всё под себя, говоря: «У вас, журналистов, свобода писать что угодно, у других - свобода ехать куда угодно. А у нас свобода приобретать что угодно». И пришли младореформаторы, которые были на одну половину глупые и наивные, а на вторую половину - коварные сволочи. Они объясняли: «Мы образованные, мы же учились в Гарварде, поэтому Россия будет богата, как Америка. Сейчас самое главное - передать всё в частные руки». И страна была раздербанена.
А когда человек ухватил кусок неправедно, он будет защищать это всеми способами. Раскрывает над собой зонтик из подтасованных законов. И у нас устроилась зонтичная многоступенчатая пирамида наглых хапуг. А интеллигенция продолжала думать, что всё отлично. Что Гайдар, Чубайс, Боровой - они просто умеют зарабатывать деньги. А в чём заключалось это их умение? Они создали ­успешные компании? Скважины новые пробурили? Нет? А что? Схемы по уводу денег за границу? Так пусть тогда сидят за это в тюрьме! Потому что те же скважины должны принадлежать не тем, кто успел их урвать. А всем, кто своим трудом участвовал в их освоении и работе. До народа очень долго не доходило, что вообще-то его обирают. Что вне рамок закона самым рыночным видом товарных отношений является воровство - ты просто взял и ограбил, украл. Этот закон стал работать с начала 1992-го и вошёл в костный мозг сложившейся госсистемы.